Вивьен Клэйер ДЭВИД БОУИ 1977 Флэш Букс, Нью-Йорк СОДЕРЖАНИЕ: Вступление Частная жизнь Боуи Общественная жизнь Боуи Фильмы Боуи Будущее Боуи Музыка Боуи ВСТУПЛЕНИЕ Его огненно-рыжие волосы коротко подстрижены и зачесаны назад. Вы можете узнать Боуи 71-го, но многое изменилось, и изменилось очень быстро. Вы можете предоставить ему трансформироваться на ваших глазах - в разные характеры, в разные существа. Когда появляется Боуи, напряжение возрастает, рок-музыка становится иной, чем прежде. Боуи ведет нас в XXI век, он постоянно иной, иногда он непонятен даже самому себе. Он изменяет свою личность так же, как иные звезды меняют своих мужей и жен. Он начал как фолк-певец, затем работал с поп-оркестром, после стал королем-гермафродитом глиттер-рока а сейчас он - певец ритм-энд-блюза, исполняющий песни в стиле Фрэнка Синатры. Интервьюеру Роллинг Стоун Камерону Кроу Боуи сказал: "Мне это нравится. Я маленькое сборище характеров". Боуи феноменален не только продуктивно, но и по образу жизни. Возьмем для примера обычный день. Вероятно, Боуи сидит в библиотеке (4500 книг) своего особняка (Женева, штат Калифорния), где он в течение двух часов заканчивает очередной сценарий (их у него уже девять), затем переключается, чтобы сделать пару новых песен (это занимает у него меньше часа), какой-нибудь набросок, делает несколько рисунков, после чего спускается вниз для двухчасового интервью - все это после двадцати часов, проведенных в студии звукозаписи. Он не спал две ночи, но это его нисколько не беспокоит. Если и существует лекарство от сна, так это, конечно, Боуи. Путь к славе от английского рабочего паренька до одной из величайших рок-звезд Боуи прошел с наибольшей оригинальностью, какую когда-либо видел музыкальный мир. То же самое, можно сказать о его вере в себя. Он знал, чего хотел, и делал все, чтобы достичь цели. Не умный менеджер и его деньги сделали Боуи - он сам с его огромной настойчивостью погрузился в самый центр американской психоделии и добился своего. Подобно своему имени (боуи - название знаменитого американского символа - охотничьего ножа), Боуи прорвался через все традиции и даже через все традиции рока. Например, и Боуи, и его жена бисексуальны, они могут жить и вместе, и порознь, оба нелицеприятно лояльны и искренне эксцентричны. Напомним, что Анджела будет исполнять главную роль в телесериале "Верная вдова". Музыка Боуи пронеслась сквозь пространство и время и пришла к тому, что сам он называет "пластичной душой". Боуи - это сгусток противоречий. От короля глиттер-рока в поношенных лакированных туфлях, от изысканной мужской одежды из Лондонского магазина мистера Фиша и волос, раскрашенных огненной краской, он приходит к спокойным черным брюкам в стиле Синатры и отутюженной белой сорочке. Он дважды покидал музыкальный бизнес и всякий раз возвращался обновленным. Он говорит, что у него нет интереса к музыке и таланта, но постоянно работает, сочиняя большинство своих песен менее, чем за полчаса. Он все время что-то делает, но хочет и руководить. Он думает, что во всем требуется большой либерализм, и в то же время сразу опознает настоящего фашиста. Наконец, он желал бы стать первым президентом США британского происхождения, но в то же время он хочет создать собственную страну. Он изучает Джека Керуака, короля Артура, Гитлера. Этот король рока даже назвал рок разрушением и злом. Он стремится к замкнутости, но в это же время пишет энциклопедическую автобиографию (рассказывая все о своей жизни), которая, по его словам, будет по своей значимости микрокосмосом. Боуи способен быть шизофреником, страдающим раздвоением личности, но в следующую минуту он уже - гений, по отношению к которому неприменимы старомодные понятия о постоянстве, личности, карьере. Он проходит сквозь все, но, между прочим, он неизменно сексуален. ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ БОУИ Дэвид Боуи (настоящее имя Дэвид Джонс) родился в 1947. Он вырос в одном из самых крутых предместий Лондона. Его детство было нелегким, а его семья - не особенно счастливой. "На нашей улице жили в основном выходцы с Ямайки и ирландцы. Отец содержал нечто вроде клуба для борцов, пока алкоголь не доконал его окончательно, ему пришлось удалить половину желудка. После этого он стал работать клерком у доктора Бернардо. Мать работала билетершей в кинотеатре. Дела у нас шли неважно". (Чикаго Сан Таймс, 20 июля 1975) Боуи говорил журналисту Дэвиду Льюину, что с матерью они не ладили, зато с отцом у них были хорошие отношения. Когда ему исполнилось 13 лет, Боуи забросил все занятия, кроме английского языка. Чем он действительно занимался, так это организацией концертов со своими одноклассниками. Одним из них был Питер Фрэмптон, ставший потом солистом в группе Хэрд. Тем не менее, жизнь Боуи оставалась суровой. Он вспоминает, что все пытались загнать его в рамки. Он был левшой, а учителя пытались исправить даже этот дефект. Но только тогда, когда он прочитал книгу Джека Керуака "На дороге", он понял, чего он хочет. Он хотел быть похожим на Сэла Пэридайса и Мориарти и купил саксофон. Теперь его игра стала более серьезной, сначала он играл джаз и, помимо того, увлекся рисованием. Когда отцу удалось наскрести немного денег, они переехали в "лучший район" - в Бромли, где Боуи начал посещать технический колледж. В одной из серьезных уличных драк ему чуть не выбили левый глаз, и почти весь свой 16-й год он провел в больницах, где ему сделали несколько операций. В результате зрачок левого глаза остался парализованным, поэтому сейчас многие утверждают, будто он выглядит как мраморный. В это же время его старший (и единственный) брат Терри был помещен в "психиатрическую больницу, где находится до сих пор. Продолжив занятия в колледже, который располагался неподалеку от дома, Боуи много читает Керуака и Ферлингетти. В колледже Бэкингэма учились обеспеченные люди, и Боуи чувствовал себя словно "рабочий паренек в школе для снобов". Это его не устраивало. Он бросил колледж и начал работать в одном агентстве, однако эта работа понравилась ему еще меньше. Он продолжал играть на саксофоне, и все больше и больше его привлекал мистицизм. Несмотря на то, что его семья принадлежала к англиканско-католическо-иудейскому вероисповеданию, Боуи все больше склонялся к буддизму Махаяны. Он удалился в буддийский монастырь в Шотландии, о чем впоследствии рассказывал Дэвиду Льюину: "Однажды я пошел и напился, потому что больше не мог вынести этой восемнадцатимесячной дисциплины. Я пил в течение года, это был период дебоширства, но потом я положил на это. Я вообще могу бросить все, что угодно. И этой дисциплиной я обязан монахам". (Чикаго Сан Таймс, 20 июля 1975). Имея такой жизненный багаж, Боуи начал выступать в Лондоне с различными ритм-энд-блюзовыми составами при любой возможности. В то время его подружкой была Хэрмион Фартингейдел, которая играла на бас-гитаре, они даже собрали свой состав Фетерс. Когда ему исполнился 21 год, он начал выступать в Маркиз Клаб. Жил он в старой карете скорой помощи на задворках театра, потому что другого дома у него не было. В это же время он познакомился с Анджелой Барнетт, и отныне их жизнь пошла по-другому. Когда они встретились впервые, Боуи находился, по его словам, "на распутье". Хотя он заявляет, что никогда не был хиппи и никогда не увлекался наркотиками,чтобы уйти в психоделический трип, он много занимался музыкальными медитациями. Он выступал с несколькими группами, которые сам же создавал, например: Дэвид Джонс энд Базз, Дэвид Джонс и Нижняя Тройка. Он называл эти группы прогрессивными блюзовыми составами. Анджела встретилась с Боуи на пресс-конференции, организованной в Спикизи. Позже они стали встречаться, вместе кататься на машине, взятой напрокат его отцом, и она стала его дорожным менеджером. Затем Боуи поехал на Мальту, где принял участие в конкурсе певцов и вышел победителем. Когда он вернулся домой и продолжил выступления в Маркиз Клаб, Анджела привела одного знакомого парня, который занимался поиском талантов для фирмы грампластинок Декка, чтобы тот послушал Боуи. Анджела уговорила записать Боуи на пластинку. Она даже угрожала парню разорвать с ним знакомство, если он не поможет Боуи. Так Боуи получил свой первый диск, а заодно и свою жену Анджелу. Однако, этот шанс не принес ему желанного успеха. Он слишком далеко оторвался от своего времени. Расстроенный, он на время покинул Лондон и организовал артистическую лабораторию в своем доме в Бэкин-гэме. Он привлек много актеров-мимов, танцоров и работал с мимической труппой Линдси Кэмпа. Он говорил, что не одарен в области мимики, но Кэмп многому научил его в области движения и ритма. В выступлениях Боуи его тело всегда занимало центральное место, занятия мимикой дали ему идеальное владение телом. В эту же пору он решает сменить фамилию на Боуи, чтобы избежать путаницы с солистом группы Манкис Дэвидом Джонсом. Смена фамилии явилась символом второго рождения Боуи и началом его новой жизни. С этого момента началась его карьера, а также странная и оригинальная семейная жизнь. Анджела Барнетт, вероятно, самый близкий Боуи человек, как в начале его карьеры, так и сейчас. Их странная связь, казалось, была определена самой судьбой, и она приносила каждому из них то, что тот хотел. Родилась Анджела на Кипре, ее родители - американцы, отец инженер, мать домохозяйка. Родители послали ее учиться в Швейцарию. Успехи в школе давали право гордиться собой. После школы Анджела поступила в женский колледж, где у нее возникла связь с другой женщиной, хотя эта связь очень много значила для ее личной жизни, она отрицательно сказалась на сдаче экзаменов. Когда журналист Дэвид Льюин задал ей вопрос о ее гетеросексуальной жизни, она холодно ответила: "Вопрос не в том, правильно это или нет, просто это естественно". До этому вопросу у Анджелы и Боуи единое мнение - в любви пол любовника не имеет значения. Покинув колледж, она продолжила учебу в Англии, в школе делопроизводства Кингстон Поли. Ее всегда влекло к бизнесу, поэтому в те ранние годы она вполне естественно стала менеджером Боуи. Когда они с Боуи встретились, на них обоих произвело большое впечатление, что оба придают сексу большое значение, откровенно говорили об этом. После их совместных поездок они начали жить вместе. В конце 1969 Анджела должна была съездить ненадолго на Кипр, чтобы навестить родителей. Ее поездка совпала с забастовкой почтовых служащих, поэтому письма от Боуи не доходили. Но на рождество пришла сразу целая пачка писем, в одном из них говорилось: "В этом году мы поженимся". И они поженились. Анджела вспоминает: "Я была потрясена, когда прочла эти строки. Это было так романтично и непохоже на него. Он позвонил мне на следующий день, и я сказала ему, что возвращаюсь. Он встретил меня. В сущности, мы не обсуждали идею моего замужества, просто он обо всем договорился и весной мы повенчались. Мне кажется, что если б я не вышла замуж за Дэвида, то была бы сейчас толстухой, похожей на гречанку, с большой семьей на Кипре". (Чикаго Санди Миррор, 27 июля 1973) Но почему эта независимая женщина, дикая молодая женщина должна была выходить замуж? Анджела сделала это из практических соображений. Она была американской подданной, и через каждые три месяца должна была покидать Англию, потому что только на такой срок ей выдавался лимит на работу. А почему женился он? Дэвид считает, что Анджела была единственной из тех немногих женщин, с которыми он мог жить. "К ней очень приятно возвращаться", - сказал Дэвид в интервью журналу Плэйбой. Он сказал, что вообще-то не любит Анджелу, что он любил ее один-единственный раз, много лет назад. Впрочем, он не придает любви большого значения. "Любовь - это ужасно, это просто болезнь". Для них обеих бракосочетание означало товарищество, верность и взаимопонимание. Они оба встречались с другими людьми, и когда эти другие решали, что они стали самым главным, то они покидали их. Анджела не боится потерять Дэвида: "Боуи не способен любить кого-нибудь кроме своей работы. Я для него служу надежной опорой, а все остальные - увлечение на одну ночь". (Джойс Хабер, Лос-Анджелес Таймс, 14 декабря 1975) "В нашем браке нам требуется пространство. Пространство, когда мы далеки друг от друга, и пространство, когда мы вместе. Иначе у нас разовьется клаустрофобия. И что нам не нужно - это собственные чувства, они убивают. Если я сплю с каким-нибудь парнем, а Дэвид вдруг звонит мне из США и говорит, что я ему нужна, я сразу же отправляюсь к нему, и этот парень еще подвезет меня до аэропорта. Когда мы только поженились, у нас еще не было надежного положения, и мы сами не знали, кто мы такие. Я до сих пор не знаю, кто я такая. Дэвид словно прыгнул в темноту, а я его поддерживала за руку. А сейчас я собираюсь совершить прыжок в свой телесериал, и меня уже начали критиковать как актрису". (Чикаго Сан Таймс) Таким образом они получили то, что хотели - товарищество и поддержку, хотя вместе они бывали лишь шесть месяцев в году. Им обеим, так нравится. Она не может подолгу жить в одном месте, постоянно разъезжает. Она никогда не собиралась быть "милой ожидающей женушкой". Льюину она сказала: "Я бы не выдержала роли жены и матери, ожидающей у моря возвращения Дэвида в течение 4-5 дней. От этого я бы сошла с ума. Хотя мне кажется, что в душе Дэвид хотел бы видеть меня такой, но он знает, что это сделает меня несчастной, и поэтому не настаивает". Они оба стоят друг друга: оба честолюбивы, очень умны, очень независимы. Анджела, как и Дэвид, худощавая, оба они похожи на гермафродитов, но выглядят и не женственно, и не по-мужски. В 1971 у них родился сын Зоуи. Анджела говорит, что дети всегда тянулись к Дэвиду, а ей самой интересно иметь ребенка. Имя ему дали по имени героя Дж.Д.Сэлинджера из "Фрэнки и Зоуи". Полное, имя сына Дункан Зоуи Хэйворд, по имени отца Дэвида. Оба они не проявляют особых родительских чувств, хотя они довольны, что у них есть ребенок. Дэвид говорит, что это "тешит его". Оба они считают Зоуи независимой личностью. Как и Дэвид, Анджела обладает огромной энергией. Помимо выступлений на телевидении, она, как и Дэвид, пишет. Она издала сборник стихов "Прошлые годы, написала ряд сценариев, один о проститутке, и убийце по имени Руфь Эллис. Ей хотелось бы сыграть эту роль, и хочется, чтобы Дэвид был режиссером. Перед кинокамерой она впервые появилась в Лондоне, где подрабатывала манекенщицей под именем Джипп Джонс. Ей нравится исполнять роль Черной Вдовы - опасного вампира, не подчиняющейся никому. По ее словам, ей хочется быть одновременно "льдом и тортом". "Дэвид целиком поглощен своим миром", - рассказывает она Льюину, но и она поглощена своим. Как и Дэвид, она считает, что "страсти и фантазии служат лишь для развлечения". Хотя Боуи и Анджела мало проводят времени вместе, у них имеется свой дом. Приобрела его Анджела, когда Дэвид в последний раз был в турне. Она ездит из Лондона в Нью-Йорк, в Лос-Анджелес, где базируется Дэвид. Дэвид не любит путешествовать, он никогда не летал самолетами. В США он приехал на борту парохода "Франс", ездил по стране на "Атчисон, Топека и Сантафе". Он даже нанимал судно для поездки в Австралию и Японию. Он никогда не отдыхает и не берет отпуск. Ему не нравится такой отдых, который выбивает из колеи, его не влекут наркотики, он пренебрегает сном. И муж, и жена интересуются только собственной работой. Весь их дом создан для работы. Это огромный особняк с семью спальнями, расположенный в горах над Женевой, поблизости от Лос-Анджелеса. В доме есть картины Дэвида (ведь он неплохо рисует), скульптуры, библиотека и звукозаписывающая студия. Ему нравится Западное побережье. Нью-Йорк для него слишком тесен. Лос-Анджелес сразу же привлек Боуи, он представился ему большим музеем. Но он все же стремился к уединению, поэтому и построил дом в горах. В США ему нравятся автозаправочные станции, сосисочные, быстрый темп жизни. Вот почему он предпочитает Лос-Анджелес и Альбукерк другим, более живописным городам, для Боуи эти города более "реальны". В Ныо-Йорке он предпочел жить на 20-й авеню Вест-Сайда, а не в фешенебельном районе Ист-Сайда. Среди грязи и бедноты он ощущает реальность гораздо сильнее. Всего несколько человек близки Боуи. Кроме Анджелы, самым близким для Боуи человеком является Конни Шваб, его друг и помощник. Их сотрудничество началось, когда она ответила на его газетное объявление, хотя рок-музыка ее не интересовала. "Коко" 30 лет, она франко-американка, в ее обязанности входит следить за всеми делами - от подписания контракта до состояния гардероба, шсть еще старый друг Боуи - Джеффри Маккормик и его подружка, которые проводят с Боуи почти все время. Джеффри возит Боуи на машине, есть еще телохранитель, шофер Тони Масция. Вот и вся его семья. О своих родственниках Боуи говорит мало, контакт с ними потерян давно. Иногда он вспоминает о брате Терри, но его не волнует то, что Терри ненормальный. Он считает это "просто интересным", что же касается остальных родственников, то он их никогда не понимал и не старался понять. Жизнь Боуи принадлежит ему самому. Так какой же он все-таки есть, Боуи, этот странный, очень живой человек? Это пытается понять каждый репортер, но никому это не удается. Он ускользает от всех, но все им очарованы. Среди тех людей, которые искали контакта с ним, можно назвать Лиз Тейлор, Джекки Онассис, Стивена Форда - сына экс-президента. Лиз хотела, чтобы Боуи снялся с ней в советско-американском фильме "Синяя птица", и хотя Боуи счел сценарий скучным, Лиз ему очень понравилась. Она сказала, что Дэвид напоминает ей Джеймса Дина, а Дин как раз один из любимых героев Боуи. Когда к нему приехал Стивен Форд, то, по словам Боуи, они в основном говорили о лошадях. "Я вел себя с ним как джентльмен", - сказал он в интервью Плэйбой. Хотя у Боуи поклонников больше, чем у Леннона и Джаггера вместе взятых, друзей у него мало. В действительности, в мире рок-музыки его единственными друзьями являются Мик и Джон. Его не интересуют люди, которые его не понимают, которые не очарованы им. Однажды Дэвид встретился с Диланом, но Дилану он не понравился, по крайней мере так Дэвиду показалось, и больше они не встречались. Ко многим другим звездам рока он относится с презрением - например, он назвал Элтона Джона "распущенным подобием рок-короля". Боуи - одержимый, подчиняющий своей воле, эксцентричный человек. Он мало к кому привязан. Наибольшую известность Боуи приносят его откровенно признаваемые гомосексуальные склонности. Вот что он сказал Джойсу Хаберу, Лос-Анджелес Таймс, 14 ноября 1975: "Когда меня спрашивают, имел ли я связи и с парнями и с девушками, я отвечаю "да", хотя прекрасно понимаю, какие последствия может вызвать такое заявление. Но позднее я понял, что принял правильное решение - говорить правду. Легко принимать решения, если они инстинктивны и не расчитанны". Боуи считает секс естественным со всех точек зрения. Вначале его привлекало в свои ряды движение "Веселого Раскрепощения", надеясь найти в нем пропагандиста их течения. Но со временем они оставили его в покое, поняв, что он не собирается использовать секс в политическом аспекте. Он просто заявляет: "Вот кто я такой". Боуи увлекался культурой довоенной Германии, кабаре 30-х годов. Его любимые немецкие фильмы и режиссеры (до 30-х) - Фриц Ланг, Мурану и Пабет, в которых все гиперболизированно, стилизовано, кричаще и показушно. Он восхищался Гитлером, однажды заявил, что Гитлер "превратил всю страну в сцену". Фашизм его не привлекал, Боуи не фашист, действительно, его совершенно не интересует тирания. Однако он считает, что если дать возможность установлению диктатуры, то затем можно пойти и дальше. Иными словами, ему все-таки кажется, что мы движемся к диктатуре, и только познав ее, сможем избавиться от нее и перейти к либерализму, наилучшей из всех систем. Он считает, что лучшие политики, к сожалению, собрались в правом крыле (поскольку они лучше манипулируют средствами массовой информации), а правый консерватизм приводит к разрушению. В интервью Плэйбою он говорил: "Знаете, люди не особенно умны. Они говорят, что хотят свободы, но получив свободу выбора, проходят мимо Ницше и выбирают Гитлера, потому что он начинает выступать, в соответствующие моменты звучит музыка и вспыхивает свет. Получается что-то вроде рок-концерта. Детям это очень нравится". (Ноябрь 1976). Личность Боуи интересна еще тем, как он обходит любые определения и описания, которые ему навязывают, интересна своими убеждениями. Его увлекает не музыка сама по себе: корреспонденту журнала Крим он сказал, что к музыке он безразличен. "С помощью музыки я достигаю того, что задумал, достигаю нужных мне мыслей и чувств. Но я не отношусь к тем людям, которые почитают музыку как святыню. С ней нужно играть, иначе она станет ужасно скучной". (Декабрь 1975). Все, что мешает стилю Боуи, быстро надоедает ему. Он не считает себя великим артистом. "В действительности меня не интересует весь мир, потому что он ничего не дает мне. Его можно использовать как декорацию, не привязывая к нему ничего конкретного". (Крим, декабрь 1975). Даже его искусство не является для него святыней, и, конечно, ничье другое искусство. Он признает, что заимствует кое-что у других артистов: "Я изучаю только то искусство, из которого можно извлечь пользу". Но ему льстит, когда другие заимствуют у него, он считает это признаком восхищения. Боуи хочет, чтобы искусством пользовались, как только можно. "Искусство может служить политике, может являться сексуальной силой, любой силой, какую вы пожелаете, но оно должно использоваться. Чего хотят артисты? Музейных экспонатов?" Искусство Боуи несомненно является его собственностью, он его сам разработал в буквальном смысле, собрал по частям: "Когда я начал писать, я не мог связать больше 8-4 слов. Сейчас я считаю, что пишу очень хорошо. Я обнаружил, что если посмотрю на что-нибудь и подумаю, что кто-то сделал это, то сознаю, что тоже смогу это сделать. И возможно, даже лучше. Я ничего не знал о кино. Совершенно ничего. Поэтому я просмотрел множество фильмов, самых отборных, и сделал для себя выводы. Ведь это очень логично. Теперь я вполне владею этим искусством, стал чертовски хорошим актером. И я буду превосходным режиссером. Все дело в том, чтобы решить, чем ты хочешь заняться". (Плэйбой, ноябрь 1976). Чего же хочет Боуи? Как он уже неоднократно заявлял, он хочет стать Суперменом. Боуи не привлекает положение "еще одного честного Джо", как он это называет. Он хочет сознавать, что существует как нечто особенное и значимое. Он хочет улучшить все то, что у него есть, на 300%. Это он заявил в интервью журналу Плэйбой, и это похоже на правду, ведь удалось же ему преобразовать себя из обычного мальчишки с городской окраины в многогранную, талантливую суперзвезду! И он хочет, чтобы его музыка тоже была превосходной. Когда развлечение становится монотонным, он считает его разрушительным. Подобно "псевдомузыке" и фильмам группы "В". Они просто усыпляют людей, уводя их от действительности. Развлечение должно быть сильным и обладать новизной, "в противном случае оно будет мертвым и пагубным". Он сам подобен своим развлечениям, такой же сильный и каждый раз иной - благодаря этому Боуи действительно является сверхличностью. Он обновляется каждую минуту, улучшая себя во всех аспектах: "Я хочу стать суперменом. Мне кажется, я слишком рано понял, что человек - не очень совершенный механизм. Я хотел усовершенствовать себя. Мне всегда казалось, что я должен непрерывно изменяться. В самом деле, сейчас моя личность очень отличается от прежней. Я взглянул на свои мысли, внешний вид, выражение лица, привычки, на свою нетерпимость, и все это мне не понравилось. Поэтому я сбросил все это с себя,отшвырнул все ненужное и превратился в совершенно новую личность. Если я слушал какую-нибудь умную вещь, я повторял ее позднее как свою собственную. Когда я замечал в ком-нибудь какое-то качество, которое мне нравилось, я перенимал его. И продолжаю поступать так и сейчас. Все время. Подобно а-машине, в человеке можно заменить все детали". (Роллинг Стоун, интервью Камерону Кроуну, 12 февраля 1976). И он действительно супермен, потому что он написал уже девять сценариев, сборник стихов и эссе, сборник рассказов, записал десять дисков, поставил три рок-шоу, снялся в одном фильме в главной роли. Сейчас изучает режиссуру. Это действительно много, даже для супермена. ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ БОУИ В сентябре 1976 журнал Пипл писал о Боуи: "Он появился в рок-музыке как самая яркая и эксцентричная фигура, но он не продавал свою душу шоу-бизнесу, для этого он слишком классичен, хотя иногда он давал душу напрокат. Никакой другой исполнитель последнего десятилетия так тонко не чувствовал и не использовал восприимчивость слушателей к рассчитанному неистовству и предельной самодраматизации, проявляя при этом беззаботность инопланетянина". Многим людям он представляется гипнотизером, поистине деловым антрепренером, знающим, как себя подать. Конечно, это одна из возможностей истолкования Боуи. Но Боуи не так прост. Во-первых, он проявил свой талант в столь многих областях искусства, что невозможно отрицать его гениальность в обновлении всего того, за что он берется. Как видно из истории его карьеры, Боуи стал тем, какой он есть, благодаря необычному таланту, напряженной работе, преданности и дару предвидения. Прежде всего, Боуи сделал сам Боуи. Он работает в области рок-музыки уже 13 лет. Еще в 1964 он записал песню "Лиза Джейн" в составе группы Кинг Биз. В 1967, когда он играл на саксе в различных группах Лондона, он умолял дать ему возможность выступить, экспериментировать перед аудиторией. Он работал со многими группами, большинство из них возглавлял сам, как например Дэвид Джонс энд Базз, Машин Бойз, Дэвид Джонс энд Ла-уэр Сёрд, но это не имеет значения. Выступая в Маркиз Клаб, он познакомился с Кеном Питтом, который стал его первым менеджером, обеспечил ему контракт на пять лет и нашел ему квартиру. Боуи снялся в нескольких короткометражных фильмах, "Образ" - фильме о художнике, а также в рекламном ролике фирмы по производству мороженого. В это время Дэвиду улыбнулась удача, когда Анджела уговорила представителя фирмы Декка послушать его и тот дал ему возможность записаться на диск. Этот диск давно не тиражируется, но он был важен тем, что отметил начало овладения слушателями. Это был первый шаг Маэстро, и он его многому научил. Вспоминая об этом, Боуи смеется и говорит: "Мы записали диск за 15 минут". Но он узнал, что запись требует той особой интенсивной концентрации, которая лишь начинала появляться у него в то время. Диск не принес ему особого успеха, и Боуи понял, что он еще не готов к регулярным записям, поэтому он удалился от музыки, чтобы "собраться с мыслями". Он уделил много внимания самодисциплине и созерцанию под руководством тибетских монахов, одновременно занимаясь с труппой мимов Линдсея Кэмпа. Эта его работа была очень важна, поскольку он всерьез занялся изучением пластики, движения и ритма, отдав свой талант театру. Именно благодаря труппе Кэмпа, которую влекла эстетика гомосексуализма, Боуи выработал стиль "ленивой королевы". Кэмп разглядел потенциальные способности "довольно застенчивого молодого человека", он хотел что-нибудь для него сделать, для его продвижения вперед. Кэмп посоветовал Боуи покрасить волосы и разрисовать лицо, т.е. создать тот образ, благодаря которому Боуи прославился. В 1968 Боуи участвовал в нескольких постановках труппы Кэмпа, а в июне того же года показал в Ройалл Фестивал Холл 20-минутный номер из песен и мимики о задумчивом тибетском парне, живущем при коммунистическом режиме. Играл он с Роем Харпером и группой Т.Рекс. Организаторы концерта не получили прибыли, поскольку зал был наполнен лишь на две трети, но важно отметить, что даже находясь в безвестности, Боуи обладал искрой, верил в себя, привлекал к себе людей. В 1969 Боуи выступил в одном концерте с Т.Рекс, записал на фирме Филипс диск "Чудак из космоса". Это была его первая проба в области научной фантастики. Диск занял пятое место в разделе "лучшая пластинка года". Интересен тот факт, что после второго тиража фирмой РСА в 1975, она заняла первое место. Эта пластинка опередила свое время. То, что она заняла пятое место, говорит о том, что людей влекла эта необычная музыка, но они еще не понимали ее. Да и сам Боуи еще не был готов к тому, чтобы стать звездой. Он все еще скованно чувствовал себя на сцене, его артистичность еще не развилась полностью. Ему требовалось время для того, чтобы утвердить свое "Я" и занять определенное место в музыкальном мире. Питт организовал его выступление в слишком многих местах, которые не нравились Боуи и не подходили ему, как, например, благотворительный концерт в лондонском Палладиуме в 1969, где помимо других выступал Тини Тим. Боуи не нравилось что он в основном выступает перед серой и темной лондонской толпой. В это время умер его отец, он решил вернуться в Бэкингем и организовать артистическую лабораторию в кабачке Три Танс. В это время он покидает Питта, потому что его делами занялась Анджела. На фирме Филипс он записывает еще несколько дисков, а затем "Человек слов, человек музыки" и "Человек продавший мир" на фирме Меркури. С ним стал выступать Мик Ронсон, и группа Пауки С Марса начала свое формирование. Диски не принесли того успеха, на который он рассчитывал (позже эти диски были переизданы фирмой РСА и сейчас считаются классическими), поэтому он снова скрылся, но ненадолго. 28 февраля 1970 Новый электрический Ансамбль Дэвида Боуи выступил в музыкальном центре Басилдон. Тони Висконти - бас-гитара, Джон Кембридж - ударные, Мик Ронсон - гитара. Людям группа понравилась, все складывалось хорошо. Боуи записал "Прекраснейшую звезду" - об Энджи, где играл на гитаре Марк Болан, "Память о свободном фестивале", "Святой, святой". Но и на этот раз он не получил такого признания, на которое рассчитывал. В то время и тогдашний менеджер Питт, и Энджи -оба занимались его сценическим имеджем, вместе вырабатывали его стиль, Энджи занималась всем - от наема слуг до шитья костюмов из гардин. Однако, считалось, что Кен Питт не подходит Боуи, и вместе с Висконти они посоветовали в качестве менеджера бизнесмена и юриста Тони де Фриса. Вначале Боуи хотел, чтобы де Фрис занимался только финансовыми вопросами, но у де Фриса было на этот счет свое мнение. Поначалу он отвоевал Боуи от Питта, а затем в чисто деловой манере занялся распродажей продукции Боуи. Так продолжалось определенное время, де Фрис понимал, что Боуи талантлив и хотел вместе с ним продвинуться наверх. Так и вышло. Артистическая лаборатория продолжала функционировать, и постепенно люди начали яснее видеть Боуи, сравнивая его лабораторию с "Человеком, который продал мир". Он становился особенным, людей привлекала его философская космическая лирика, его необычная музыка. Критикам диск понравился, и в 1971 де Фрис предложил перебраться в США. Так на американской сцене появился образ Боуи - ленивая королева с гомосексуальными наклонностями, с такой же женой - образ театральной звезды рок-музыки. То, что исполнял Боуи, люди называли "глиттер-рок" или "деко-рок". Музыку Боуи стали называть декадентской, людям она нравилась. Вот что писал Мартин Киркап в журнале "Зоологический мир" 1 августа 1974 о декадентстве: "Хотя все сверкает и используется грим, за словами угадывается реальное и полезное значение. Помимо энциклопедического определения декадентства как "упадническое, загнивающее, разлагающееся", я полагаю, оно также принимает такую артистическую форму, при которой стиль приобретает большее значение, нежели содержание. Если принять это, то Боуи в настоящее время безусловно можно называть декадентским артистом". У Боуи был свой стиль, однако и рок он превратил в стиль. В декабре 1971 на фирме РСА он записал свой очередной диск "Ханки Дори", именно успех этого диска начал привлекать внимание всех американских любителей музыки. На этой пластинке четко проявился талант Боуи, особенно в звучании песен "Коко" и "Перемены", а также в его странной космической музыке "Зыбучий песок" - все это сделало его известным. Между тем, компания, организованная де Фрисом под названием "Мейн Мэн" слилась с Ли Чайлдерсом, менеджером Энди Уорхолла, а звезда Черри Ваннилла начал выступать в стиле Боуи. В 1971 Боуи объявил миру о своих гомосексуальных наклонностях, что очень шокировало слушателей, но в то же время способствовало индивидуализации этой совершенно оригинальной звезды рок-музыки. Хотя Боуи вряд ли был в то время в мире рока единственным гомосексуалистом, он был единственным, кому это обстоятельство способствовало в достижении успеха. Когда корреспондент журнала Плэйбой сказал Боуи, что ходят слухи, будто заявление Боуи о его гомосексуальных наклонностях не что иное, как трюк, рассчитанный на публику, Боуи ответил: "О Боже, я уже давно перестал быть ленивой королевой. Некоторое время соотношение было 50/50, а сейчас меня это привлекает лишь тогда, когда я посещаю Японию". Боуи добавил еще, что до 1971 он не был под влиянием сторонников "веселого раскрепощения". Но больше всего людей шокировал трансвестизм Боуи. Как он сказал в интервью Плэйбою (сентябрь 1976): "Никто не в состоянии понять европейскую манеру одежды или признание асексуальности одновременно с трансвестизмом. Люди кричат: он носит грим и одевается в наряды, выглядящие как женское платье!" Возможно, в чем-то благодаря влиянию Боуи на мир рока, все люди, мужчины и женщины, стали проще относиться к выбору одежды, стали говорить и делать то, что им хотелось, а не то, что положено говорить и делать мужчинам и женщинам. Наибольшей известностью пользовался диск Боуи "Подъем и падение Зигги Звездная Пыль". Боуи достиг совершенства рок-театра и сам стал суперменом рока по имени Зигги Звездная Пыль, который достиг своей вершины в момент, когда Земля вступила в последние пять лет своего существования. Зигги сделал Боуи, но ведь сперва именно Боуи сделал Зигги, и это явилось наиболее полным отражением его таланта. Боуи и де Фрис прекрасно сработались. К ним присоединились Игги Студж и Лу Рид (по прозвищу "Прогулка по дикой стороне"), а также Мотт зэ Хупл. В 1972 Боуи отправил своего 3игги в турне, и все признали в нем гения. Когда он в космическом костюме выходил на сцену и с блеском, как на диске, проводил всю программу, она казалась совершенным единением света и звука. На самом деле "Зигги-турне" было уже вторым турне Боуи по США. Первое он совершил еще до начала сотрудничества с де Фрисом. Это была короткая поездка в Нью-Йорк, Филадельфию, Чикаго, Лос-Анджелес, Сан-Франциско. Турне прошло неплохо, но не так, как ему хотелось. Диск 1969 "Человек, который продал мир" был встречен нормально, но без особого энтузиазма со стороны прессы. Правда, у него появилась первая небольшая группа поклонников. Затем де Фрис продал фирме РСА диск "Ханки Дори" (на нем было несколько вещей в стиле Битлз - "Перемены", "Энди Уорхолл", "Ты прекрасная вещь", "Жизнь на Марсе"). Они принесли большую популярность, и после этого Боуи приступил к работе над "Зигги". Мир рока был подготовлен. Турне "Зигги" было универсальным, каждый слушатель покидал зал удовлетворенным. Боуи был живым подтверждением своей музыки и странных образов, создаваемых им. Успех был мгновенным, и к тому времени, когда он прибыла Нью-Йорк из Кливленда и Мемфиса (где в воскресенье было продано не менее 4300 билетов), его турне по 7 городам превратилось в турне по 23 городам. Боуи было 24 года, когда он вступил в фантастический мир рока. Шоу начиналось с музыки из "Заводного апельсина" (который Боуи никогда не видел, но оценил его "космический" потенциал). Боуи появлялся под звуки 9-й симфонии Бетховена, сопровождаемый мигающими огнями. Одетый в разноцветный блестящий костюм, он начинал петь в сопровождении трех музыкантов. Начинал он с песни "Держись за себя", затем переходил к песням последних четырех дисков. Виртуозно исполнив несколько номеров, он уступал место группе, которая играла песню "Я чувствую свободу" из репертуара Крим. Когда Боуи появлялся на сцене, его лицо освещали два красных прожектора, поэтому публика могла заметить все изменения в выражении его лица во время исполнения песен. Обычно он играл на электрогитаре, 12 -струнке. Его гомосексуальная репутация проявлялась в номерах "Королева-сучка", "Ширина круга" и, конечно, в моменты, когда Боуи эротически атаковал гитару Мика Ронсона, а затем изображал подобную же атаку на самого Ронсона, чей золотой костюм и туфли на платформе довершали эффект. Боуи, проявляя свою многогранность, спел несколько политических песен -"Блюз пулемета", "Все сумасшедшие", в которых осуждал войну. И, конечно же, он исполнял свои космические песни, имитируя космические звуки в песнях "Звездный человек" и "Жизнь на Марсе" при помощи специального электронного оборудования. Турне было успешным, и Мик Ронсон добился внимания аудитории, какого он вполне заслуживал. Раньше Ронсон выступал в составе нескольких групп, не достигших известности, как например Крестерз, Бойз, Рэтс, Ронно, но полностью его талант раскрылся только в сотрудничестве с Боуи. Турне "Зигги" было настолько популярным, что запомнилось надолго. Через год, в 1973 Боуи повторил это турне и даже превзошел себя на концерте в Мюзик Холл Радио-сити в Рокфеллер-центре. И на этот раз он начал свое выступление под звуки "Заводного апельсина", но на сцену его опускали в огромном пластмассовом шаре. Одет он был в черно-белый полосатый пластиковый костюм, который с него срывали две женщины, выбегавшие из-за кулис. Под этот наряд на Боуи был надет белый атласный смокинг Мандарина с нарисованными птицами и деревьями. Но не только в этом заключалась разница. Весь Нью-Йорк внимательно следил за Боуи. Даже Род Маккуэн следил за Боуи в бинокль, чтобы ничего не упустить, а Бетт Мидлер сидела как можно ближе к сцене. Боуи выдал шоу для всех них. Его наряд был необычен: рваные брюки, носки без пяток, перчатки без пальцев, костюм Флэша Гордона. Ронсон был в основном был одет в знаменитую кожу и перья. Музыка из "Зигги" исполнялась великолепно, а рефрен песни "Самоубийство рок-н-ролла" потрясал все здание. Диск "Зигги" пользовался таким успехом, что РСА перекупила "Человека слов, человека музыки" у фирмы Меркури и переиздала его вместе с "Космическим чудаком", продавая старый диск под новой этикеткой. Наконец-то к "Космическому чудаку" пришла заслуженная слава, диск стал первым в списке "лучшие диски", он признан одним из самых удачных. В 1975 этот диск был переиздан в Англии и тоже стал первым в ТОПе. Успех сделал Боуи великодушным, и он продюсировал диск Лу Рида "Преобразователь" и первый хит группы Мотт зэ Хупл ("Все молодые пижоны"). Единственное, что ухудшилось, это отношения с де Фрисом (которого сам Боуи и его приятели стали называть не иначе, как Тони-чудак). Де Фрис остался в Нью-Йорке с людьми из Мейн Мэн, когда Боуи отправился в турне. Почти год прошел в разлуке, и это разъединило их, бизнес и музыку. Боуи вращался среди других людей, жил своей музыкой, а Тони в это время все больше погружался в мир денег. Когда Боуи вернулся из турне, они расстались. После этого Боуи записал "Разумный Аладдин" (каламбур, по-английски можно и так: "Безумный парень"). Это диск об Америке, той Америке, которая стала для него ночным кошмаром во время первого турне Боуи. По сравнению с "Зигги" этот диск не поняли. Впрочем, как и во всей его карьере, миру требовалось время, чтобы догнать его. В июле 1973 он вновь объявил, что уходит со сцены, но в октябре выпустил диск "Пин Апс". В этот диск вошли лучшие песни 1964-67. Диск имел определенную популярность, однако Боуи в это время расстался со своими Пауками. Он выступил в ТВ-программе АВС "Специальный полночный выпуск", где показал свое шоу "1984". Записанная еще в лондонском Маркиз Клаб, эта программа была самой безумной, самой успешной, это был настоящий рок-театр. После этого он приступил к своему следующему проекту "Бриллиантовые псы". Диск вышел в 1974. Вместо Пауков с Марса с Боуи теперь играли: Тони Ньюман - ударные, Хэрби Флауэрс - бас, Майкл Гарсон - клавишные. В это же время Боуи начал сотрудничать с режиссером Энтони Инграссия, который привлек внимание Боуи своей постановкой пьесы Энди Уорхолла "Свинина". Свое сотрудничество они начали с постановки шоу "1984". Затем они вместе выпустили "Бриллиантовых псов", и с этой программой Боуи совершил турне по США, самое свое большое. Затраты были огромными, шоу обошлось им в 200000 долларов. В этом шоу (а также на диске) в драматизированном виде изображается гибель нашей цивилизации. Первая постановка была осуществлена в Монреале. А пока Боуи ехал в Торонто, все ждали обещанного шоу. Его группа была в обычном виде: блестки, волосы красного цвета, туфли на платформе, разрисованные лица... Фирма РСА провела большую работу в поддержку Боуи: был показан короткометражный фильм "Дэвид за работой", в фирменных магазинах крутили диски Боуи, и даже был организован конкурс "Будьте похожи на Боуи". За кулисами в это время находился его обычный персонал того периода: Корин Шваб, Анджела, их сын, хореограф Тони Бэсил и декоратор Джульс Фишер. Перед началом турне Боуи ни с кем не встречался, за исключением Корин. Он относился к этому турне со всей серьезностью. Боуи переезжал из города в город совсем не так, кал это было с "Зигги". Даже с простуженным горлом он поехал в Торонто, где его ожидали с таким нетерпением, что еще до приезда был объявлен второй концерт. Декорации, спроектированные Фишером, были изготовлены из алюминия и бумаги, на которых были изображены брызги крови. Для переезда группы были заказаны автобусы и грузовики. Персонал ездил в автобусе, а грузовики перевозили декорации и другое оборудование общей стоимостью 75 тыс. долларов. Шоу было фантастическим. Боуи много позаимствовал у Игги Студжа, Брайана Ферри и Мика Джаггера. Группа располагалась сбоку, скрытая от глаз зрителей в отличие от Пауков. Вместе с Боуи на сцене находились два танцора - Уорен Пис и Гай Андрисано. Постановка была превосходной. Композицию "Паника в Детройте" он исполнял в красных боксерских перчатках. Боуи выполнял и акробатические трюки, прыгал, кружился. В течение всего шоу, продуманного до конца, он находился в центре внимания. Несколько номеров он исполнил, раскачиваясь на гидравлическом стуле или стоя на мостике, который тоже входил в состав декораций. "Бриллиантовые псы" потребовали колоссальной подготовки. За два месяца до премьеры, 14 июня, в Нью-Йорке начались репетиции, которые зачастую заканчивались далеко за полночь, начинаясь сразу после полудня. Репетировалась не только музыкальная, но и сценическая часть. Декоратор Джульс Фишер, поставивший мюзиклы "Волосы", "Пенни", "Пиппин", "Улисс в ночном городе", был профессионалом. Воздвигнутый на сцене 30-футовый мост напоминал нечто среднее между мюзиклом Басти Беркли и "Волосами". В течение шоу Боуи 12 раз менял свой костюм, а декорации менялись с каждой новой песней. Самый настоящий рок-театр. Шоу начиналось с того, что темную сцену заливал яркий свет прожекторов. На сцене находилась группа, а также саксофонист Дэйв Санбори, все прожектора метались, разыскивая Боуи. Наконец он появлялся в глубине сцены, в голубом костюме, спортивной рубашке с открытым воротом и исполнял "1984". На протяжении песни "Большой брат" гигантский кран, весь в зеркалах, проносил Боуи над сценой. Как писал Мартин Киркап в журнале "Зоологический мир", публика пожирала глазами Боуи и вместе с ним входила в экстаз в песне "Время". Композицию "Сладкая вещь" Боуи исполнял одетый в шинель и стоя посреди декораций, изображающих пустынную улицу. Во время исполнения "Космического чудака" Боуи сидел на стуле и гладил череп скелета... Музыкальная режиссура Майка Гарсона была фантастической, а декорации придавали музыке поистине зримые формы. Перед началом шоу многие песни были переаранжированы в инструментальном и вокальном плане. Боуи сочетал бит, философию и сентиментальность, он был одновременно нежен и груб. Напряженность музыки поддерживалась сценическом напряжением. Шоу было настолько прекрасным, что к моменту приезда в Филадельфию уже было запланировано давать его целый месяц. Забыть его было просто невозможно. Казалось невероятным, что всего месяц назад Боуи объявил аудитории лондонского Хаммерсмит-Одеона о своем намерении оставить сцену. После успеха турне "Бриллиантовых псов" Боуи записал диск "Дэвид живьем" в филадельфийском Тауэр-театре. Самым интересным на диске было то, что он четко характеризовал музыкальную фазу Боуи, теперь уже новую. Ритм песен и блюзовый аккомпанемент были предвестниками нового течения "пластиковой души". Когда появился диск "Молодые американцы", в нем действительно отражалась чистая душа, и Боуи действительно перешел к другому типу музыки. Это был 1975. Диск "Молодые американцы" изумил слушателей. От Боуи ждали сверкающей музыки, а мягкие ритмы этого диска заставляли многих людей остановиться и задуматься. Вместе с Ленноном Боуи написал лучшую песню диска - "Слава". Они говорили, что написали песню за 45 минут, возможно, что так оно и было, ведь сам диск был выпущен очень быстро. Интересно, что однажды Боуи написал песню за две минуты в присутствии журналиста из Плэйбоя. Диск "Молодые американцы" пользовался огромной популярностью. Состоялся дебют Боуи в телевизионном шоу Шер, где он исполнил "Славу", после чего вместе с Шер они спели песню "Ты слышишь меня?". Б апреле Боуи объявил, что расстается с роком, назвав его "скучным концом". Он также заявил Роберту Кристгау, корреспонденту журнала Вилледж Бойз, что турне разрушают его искусство, но всего лишь через 6 месяцев объявил о новом планируемом турне по 34 городам США. Хотя он и заявил, что идет на это ради денег, всем было ясно, что Боуи - прирожденный исполнитель и что он очень любит выступать. "Молодые американцы" стали пятой "золотой" пластинкой Боуи и произвели настоящий фурор. Она знаменовала собой новый стиль его музыки. Вскоре он подготовил совершенно новое шоу, в котором уже не было роботов, кранов, декораций, была одна только музыка. Он стал обычным рок-исполнителем, и публике это понравилось, в Детройте зал был переполнен шесть вечеров подряд. Боуи стал подбирать для выступлений небольшие залы, чтобы было легче установить с публикой тесный контакт, с публикой, которую он прежде избегал. В зале было много людей, одетых в блестящие костюмы, туфли на платформе и загримированных под Боуи, но были и другие, в простых костюмах из грубой ткани и ковбойских сапогах. В манере исполнения полностью отсутствовал английский рок-стиль, однако владельцы билетов не продали бы их и за 100 долларов толпе, стоявшей у входа. В группе Боуи преобладали негры - пять черных певцов, и часть программы составляли негритянские ритмы. Майк Гарсон сидел за клавишными, а Дэвид Санбори играл на саксофоне. В первом отделении с каждой новой песней выходил новый певец. Музыка, как писал один критик, была в стиле Роберты Флэк. Другой музыкальный критик заявлял, что она напоминает ему Донни Хэтэуэя. Второе отделение начиналось с песни "Бунтарь, бунтарь", а заканчивалось "Самоубийством рок-н-ролла" - все лучшие вещи Боуи и несколько новых. Дэвид Фендерей говорил: "Профессионализм исполнения Боуи напоминает нам таких кумиров, как Пресли, Синатра, Джаггер. Когда он переходил из одного конца сцены к другому, ему все время приходилось наклоняться и пожимать протянутые руки, кивать головой, улыбаться... Во время исполнения "Перемен" он взял протянутую кем-то из зрителей бутылку вина и с удовольствием отпил из нее. В течение всего вечера он держал контакт с аудиторией, часто прерывал пение, чтобы поблагодарить за столь радушный прием". Его песни стали мягче, чем скорее всего и напоминали всем Фрэнка Синатру. Этого Боуи и добивался. После турне он еще больше углубился в негритянскую музыку. Он принял участие в шоу "Южный поезд" и был единственным приглашенным белым исполнителем. Это много значило для Боуи, у которого все больше росла привязанность к ритм-энд-блюзу. В этот период Боуи разыскал Николаса Роджера, режиссера фильма "Представление" и решил сыграть роль Томаса Ньютона в фильме "Человек, который упал на Землю". Для Боуи участие в фильме значило очень много, ведь его всегда влекло кино, театр, сцена... Казалось, он только и ждал Роджера, а Роджер только и ждал Боуи. Они создали свою съемочную группу, назвав ее "Билай Бразерс" (это имя позаимствовано из диска "Ханки Дори"). Вот на основе этой группы Боуи собрался заняться музыкой и фильмами. Последний диск Боуи "От станции к станции" был выпущен в 1976. Лучшей композицией считается песня "Золотые годы". В этом диске снова нашел отражение новый стиль музыки Боуи: приглушенные тона, тихое ощущение музыки. Музыки, в которой изобразительная сторона сочетается с музыкальной. Создается впечатление, что Боуи слишком велик, чтобы замыкаться в одной среде, и ему приходится осваивать новую... ФИЛЬМЫ ДЭВИДА БОУИ Николас Роджер, режиссер фильмов "Представление", "Прогулка", "Теперь не смотри", увидел Боуи в документальном фильме "Ненормальный актер", который демонстрировался по каналу ВВС. Он понял, что Боуи подойдет ему на главную роль в его новом фильме. Однако Боуи поначалу не понравился сценарий. Когда Роджер прилетел, чтобы встретиться с Боуи и обговорить сценарий, Дэвид задержался, и Роджеру пришлось прождать его целых восемь часов. Боуи появился поздно ночью, они стали обсуждать сценарий. К концу ночи Боуи уже решил поработать с Роджером, хотя ему еще требовалось время, чтобы внимательно просмотреть сценарий. Они полностью поняли друг друга. Как сказал Роджер корреспонденту журнала Крим (декабрь 1975), его привлекли в Боуи "...его необычные способности мимики и пластики движения... В его выступлениях меня интересовали его движения, а не пение, ведь пение не обязательно для актера кино". Другой корреспондент - Джойс Хаббер из Лос-Анджелес Таймс (сентябрь 1975) писал, что Роджер сравнивал Боуи с Миком Джаггером, звездой фильма "Представление",и говорил, что "...Боуи обладает более глубокой сутью, чем Мик. Тем более, что Дэвид в совершенстве владеет искусством модернизации всего того, что модно". Вначале Боуи не хотел браться за роль. Ему нравились действующие лица, но не нравился сценарий. Когда Роджер через неделю навестил Боуи, тот сказал ему, что сценарий довольно угловатый. Но через два месяца переговоров Боуи убедился в том, что Роджер прекрасно разбирается во всем, что делает. Он не стал бы сотрудничать с Роджером, если бы не был уверен в том, что Роджер будет для него наставником, обладающим еще большей гениальностью. И он убедился, что Роджер как раз такой человек. В интервью журналу Крим (декабрь 1975) он заявил: "Роджер великолепен! Он единственный режиссер в настоящее время, с кем я хотел бы работать. Он, да еще Шлессингер". Боуи нравилось работать с Николасом потому, что "...мы сошлись друг с другом, мы понимаем друг друга. Он очень понятлив ко всему, что делается". Боуи с головой уходит в фильм "Человек, который упал на Землю". Ему нравился герой Том Ньютон, в котором он увидел одно из своих творений вроде Мейджа Тома из "Космического чудака". Он не считал этот фильм космическим или научной фантастикой. Для него космос является метафорой того пространства, где находимся все мы. Боуи чувствовал, что Том должен быть простым и неразвращенным человеком, то есть кем-то вроде пришельцев с других планет. С этой ролью у него не было никаких затруднений. Картина сама по себе была захватывающей. На всем ее протяжении перед публикой предстают такие пространственные соотношения, каких обычно экран не видывал. Это придает всей картине ощущение космического фильма, сделанного где-то "там", а не в Голливуде. Фильм снимался в Нью-Мексико, и тамошний пейзаж, горы и реки - все это тоже напоминает "темную сторону Луны". Фильм несколько ассоциируется также с "Космической Одиссеей 2001 года" Кубрика, за исключением того, что, как говорит Боуи, их фильм - про любовь... Том Ньютон вынужден покинуть свою планету (семью его показывают мельком), чтобы слетать на Землю за водой. Их планета пересохла и, хотя у них колоссальные запасы золота, и технически они более развиты, они не могут получить воду. Том прибывает на Землю с золотом и планами на удачу, надеясь вернуться на свою планету и построить устройство для производства воды. Он знает секрет изготовления бытовых товаров,о которых на Земле никто не слышал. Он нашел юриста, который помог ему создать фирму. А пока он живет затворником в плохоньком отеле в Нью-Мексико. Он встречается с Мэри-Лу (Кэнди Кларк), которая потом влюбилась в него и приобщила к алкоголю, с чего и началось его падение. Его любовная связь, увлечение алкоголем постепенно вызывают подозрения у людей, и это разоблачает его. Секретное правительственное агентство устанавливает за ним слежку, включая постоянные гротескные осмотры и проверки. Все это приводит к порче его иноземных органов - глаз, носа и т.д. Он уже не в состоянии вернуться на свою планету. Мы видим его голову, опутанную кожаными приспособлениями, доктора спаивают его джином, осматривают его органы, исследуют кровь, берут образцы кожи. Он очень ослабел и протестует, но он очень расстроен, что ему придется навсегда остаться на Земле. Мы видим его спустя несколько лет в его ослепительной квартире, заполненной зеркалами и телевизорами. Его кровать подвешена на цепях, на стенах обои, напоминающие осенние листья. Его навещает Мэри-Лу, которую он все еще любит, хотя, по сути, именно она виновна в его падении. В конце концов, он убегает от всего и живет в безвестности. К тому времени он уже превратился в алкоголика, сломленного человека неопределенного возраста. Но он записывает странную пластинку. Он рассказывает о ней одному из своих бывших коллег и говорит, что это его послание жене через космос. Только она сможет его понять. Американское декадентство и узость политического кругозора погубили Тома. Вновь возникают кадры необычных сцен. Мы видим интимные сцены Тома с его женой, кажется, будто они плывут в космическом пространстве. Этому противопоставляется его совокупление с Мэри-Лу, простой девушкой из провинциального городка, которая затягивает Тома в церковь. Он необычно деликатен с ней, и в то же время изощренно сношается с ней, что, несмотря на кажущуюся земную любовь, создает впечатление любви неземной. Во всех сценах фильма Боуи двигается с кошачьей проворностью, осматривается, изучает окружающее пространство, куда он попал впервые. Вместе с ним мы познаем нашу планету, словно заново открывая ее для себя. Мы чувствуем опасность и напряженность на Земле так, как это ощущает он, и мы понимаем, что требуется бесконечная осторожность, чтобы остаться целым. После этого у Боуи пропал интерес к актерской работе в кино. Он хочет заняться режиссурой. Вот почему для него было так важно поработать с таким мастером, как Роджер, и многому научиться у него. Сейчас он чувствует, что музыка стала его сковывать. Он пытается втиснуть кино в музыку. После окончания турне "Бриллиантовые псы" Боуи большую часть своего времени проводит в работе над сценарием. В его первом сценарии "Бриллиантовых псов" он хотел, чтобы певец Теренц Стамп сыграл роль отца Игги Попа! Боуи считает, что рок-музыка создаст величайшие фильмы будущего, что звезды рока являются прирожденными киноактерами. В конце концов, разве Боуи не исполняет в каждой своей песне разные роли! Разве может кто-либо, кто видел "Зигги Стардаста", отрицать, что он оживляет своих героев? Сейчас его мечта - сняться в главной роли в фильме "Рассказ о Фрэнке Синатре". В Синатре он видит воплощение Американской Мечты. Говорят, что его новый стиль очень напоминает стиль Синатры, так что он уже начал репетировать... БУДУЩЕЕ ДЭВИДА БОУИ Режиссерская деятельность в области кино кажется самым естественным шагом в дальнейшем развитии Боуи. Свою режиссерскую деятельность на сцене он рассматривает как попытку ввести в музыку кино, что само по себе является новшеством. У него складывается мнение, что ему еще не удавалось поработать так эффективно, как ему хотелось бы. Для Боуи одна лишь музыка не дает достаточно возможностей проявить себя. Его замечание в разговоре с Камероном Кроу о том, что он не музыкант, является свидетельством того, как чувствует себя Боуи в новой роли. Во всяком случае, можно быть уверенным, что если Боуи когда-нибудь поставит фильм, этот фильм не будет похож ни на какой другой, вероятнее всего, он соединит в себе визуальную и музыкальную части. Сейчас он высмеивает себя и свое прошлое, но это скорее всего можно назвать артистической дистанцией. Б интервью Плэйбою он сказал: "В начале моего пути мне удалось пробиться лишь благодаря притворству. Сейчас я считаю себя ответственным за свою новую школу притворства". И это в какой-то степени правда. За Боуи последовали Элис Купер, Дженезис, Тьюбс - все они смешивали рок и театр, но в исполнении Боуи это выглядело более, чем органично. Зто выглядело по-новому, и это требовало высокого искусства. Оценка, которую дает он себе, не выдерживает критики, но она немного и опережает время. "Мой пластичный рок-н-ролл был пластичнее, чем когда-либо было. В то время это как раз и требовалось. Да и сейчас требуется. Большинство людей все еще хотят, чтобы их кумиры и идолы казались пустыми, как дешевые игрушки. Почему тинэйджеры таковы, какие есть? Они бегают, как муравьи, жуют резинку и подбирают стиль одежды для каждого дня - а на большую глубину не хотят погружаться". (Сентябрь 1976). Собственно, он не эксплуатировал свой статус звезды рока. Но одновременно он говорит именно о звезде рока, как о явлении, и предлагает всем людям познать определенную часть рока именно как явление. Становится ясным, почему Боуи уважает Синатру, Керуака, Ферлингетти, Джеймса Дина, Пенни Брюса Энди Уорхолла - все эти люди ушли от традиций и в своей жизни остались чрезвычайно сильными и влиятельными личностями. То же самое и с Боуи. Чего же достигнет Боуи в своих фильмах, ритм-энд-блюзе и режиссуре? Об этом можно только гадать, он сам этого не знает: "Для меня имеет значение только то, чем я занимаюсь в данный момент, л не могу запомнить всего того, что говорю. Весь смьсл для меня заключается в том, чтобы стать личностью. Я не имею ни малейшего представления, где я буду через год, стану ли я умалишенным, сторонником движения "цветов", диктатором, а может быть, каким-нибудь священником. Я не знаю, именно это и спасает меня от скуки". (Плэйбой, сентябрь 1976). То же самое спасает от скуки и публику - его постоянные перемены и эксперименты. У него всегда было прекрасно развито чувство того, что важно для публики в области развлечения и что люди хотели бы увидеть. В интервью журналу Роллинг Стоун 12 февраля 1976 Боуи сказал: "Мне интересно, смогут ли люди угнаться за мной по мере того, как я становлюсь все более разносторонним, более экстремальным и радикальным. А вообще-то мне на это наплевать". ЕГО МУЗЫКА Артистическое мастерство Боуи превосходит его музыка. Он наиболее разносторонний музыкант рока сегодняшнего дня. Он способен легко переключаться с кантри-мелодий в "Космическом чудаке" на самые утонченные рок-мелодии, например, "Взлет и падение Зигги Стардаста" или же диско-мотивы в "Молодых американцах". Его диск "От станции к станции", представляющий собой сочетание "пластиковой души" и электронных экспериментов, опять-таки является новым изгибом его мысли. Поначалу музыку Боуи не признавали, он просто опередил свое время. И только после 3-4 дисков, "Ханки Дори" и "Зигги Стардаста" публика догнала Боуи и наградила его славой, которой он заслуживал уже несколько лет. Его первый диск "Космический чудак" впервые был выпущен фирмой Меркури под названием "Человек слов, человек музыки". Этот диск обладает исключительным лиризмом, мягкостью звучания, это глубоко "личностный" диск, трогательный, грустный и прекрасный. Титульная песня диска заняла первое место в списке "лучших песен" сразу после выхода в 1969, а после второго тиража в 1975 вновь стала первой. В этом диске Боуи впервые использовал космическую тему в качестве метафоры. Он был первым из звезд рока, выразившим в музыке изменения нашего мира с момента начала освоения космоса. Он также был первым, кто понял, что наше поколение воспринимает космос не только в буквальном смысле, но и как символ. "Космический чудак" открывает нам мысли и чувства космонавта, майора Тома. Мы слышим отсчет времени и команды с наземных станций управления полетом. Мы также слышим мысли майора Тома во время его космического путешествия, когда он покидает свою капсулу и погибает, возможно, в результате самоубийства. Такая прочная популярность "Космического чудака" - результат сложной красоты этой песни. Майор Том вводит нас в мир научной фантастики, однако его путешествие является метафорой нашего собственного безумия. Боуи умудряется также упомянуть о смертельной опасности славы: Станция управления запрашивает майора Тома: "Вы теперь стали героем, газетчики хотят знать, Рубашки какой фирмы вы носите? Теперь наступило время покинуть капсулу, если Вы не обидитесь". Превосходно звучат последние слова Тома, показывая, что и смерть имеет свою привлекательность: Планета Земля - голубая, И я ничего не могу поделать. Многие песни этого диска такие же трогательные и запоминающиеся, как и "Космический чудак". Вот две прекрасные вещи о любви - "Джанин" и "Письмо Гермион". В последней Боуи открыто говорит о своей любви и нежности: Я думаю только о тебе и ни о ком другом. Чтобы прервать эту боль, Я разрываю свою душу. И мы вместе с тобой поплачем в темноте. Гермион уходит к другому, и его мучает то, что он видит их вместе. И он ждет, что Гермион хотя бы по ошибке назовет его имя. В другой песне о любви "Джанин" Боуи также говорит о своей любви, но одновременно критикует ее. Он говорит, что его любовь очень ревнива, ее нужно сдерживать. Он называет ее "спокойным ручьем", в котором тонут его мысли. Пытается объяснить, почему он хочет держать ее на расстоянии: Джанин, Джанин, ты хочешь узнать меня Ближе, но в голове моей такие мысли, Которых я сам стыжусь. Даже в песнях о любви Боуи постоянно пытается провести основную тему его творчества - внутренние мучения, внутреннее безумие, безумие всех нас. Он заявляет, что он не тот, каким кажется. Джанин, Джанин, ты хотела бы разрушить стены Моего мира, но если ты поднимешь на меня Топор, ты убьешь другого человека, а вовсе не Меня. Так кто же такой Боуи? Он постоянно ускользает от нас, он неопределенная сумма своих отображений, созданного им Я, и даже больше того. "Сигнет Комити", композиция на диске "Космический чудак" - это странная, сумасшедшая песня о божестве, которое сошло с ума: "Мы можем освободить тебя, можем заставить тебя поверить". Боуи говорит о том, что в этом ужасном мире нельзя терять надежды: "Мне хочется верить, что все залито светом". Смысл этой песни ведет нас вперед, к ландшафтам "Человека, который продал мир" и "Бриллиантовым псам". Из диска "Космический чудак" мы приведем еще две песни, достойные упоминания. Вообще, эта ранняя пластинка Боуи, недооцененная поначалу, очень сложна по замыслу и раскрывает ту ранимость, которую утратили последующие работы Боуи, но также и некоторые темы, более полно развитые им впоследствии. "Я хороший человек и Бог это знает" - песня социального протеста. В ней рассказывается о старухе, укравшей банку тушенки. Старуха усыпляет свою совесть, говоря, что "Бог сегодня смотрит в другую сторону" и простит ее. Но когда ее поймали, она говорит: "Значит, Бог сегодня смотрел в мою сторону". Песня стоит упоминания потому, что в ней есть социальная совесть и рассказ, подобный истории о майоре Томе. Даже в самых ранних работах Боуи есть мысли, предопределившие его дальнейшую деятельность, например, "Зигги Стардаста". Вот песня "Память о свободном фестивале" - похоронка на поколение Вудстока. В ней рассказывается о рок-фестивале, дело происходит в конце лета, это символ того, как красота Вудстока стала паранойей и смертельным падением Альтамонта. Описывая блаженство сцен раннего хиппизма, Боуи говорит: "Это был неотесанный и наивный мир, это был Рай". Второй диск Боуи также прошел незамеченным, но, как и "Космического чудака", его сейчас считают классикой. В титульной песне диска "Человек, который продал мир", проходит кошмарное видение, звучащее как пародия на "ИИСУС ХРИСТОС СУПЕРЗВЕЗДА''. "В песне "Ширина круга" Боуи встречается с Богом, выглядящим, как и он сам, молодым человеком. А в монстре который спит под деревом, он узнает самого себя. Песня превращается в причудливый рассказ о связи дьявола и Бога. Когда Бог отобрал у меня логику мышления И показал на мою набедренную повязку, У меня затряслись колени, а щеки запылали. Он сказал: "Ты больше не приблизишься к богам". Боуи говорит, что язык Бога распух от дьявольской любви и сам отвечает: "Хочу еще, хочу еще". Затем Боуи ведет нас на встречу с темными божествами, божествами гомосексуальной любви и садомазохизма. Он предупреждает нас, что и сам стал богом-дьяволом: "С рогами и хвостом, я жду вас". В музыке Боуи видны наклонности гермафродита, независимо от того, сознается он в этом или нет. Несомненно - в отношении самого себя он пожелал остаться откровенным. На обложке диска "Человек, который продал мир" изображен Боуи, возлежащий на тахте в длинном атласном наряде. Ночные кошмары Боуи находят место в каждой песне диска. В песне "Все сумасшедшие" он присоединяет себя к тем, кого общество считает ненормальными: И лучше я останусь здесь с этими психами, Чем погибну среди свободных, но печальных бродяг. В песне "В конце концов" он приоткрывает свои отношения с прошлым. "Чей это ребенок и чьи мы все?" Он говорит, что все честные пожилые люди - просто большие и постаревшие дети. И приходит к заключению, что ни прошлое, ни общественный строй и его основы не имеют никакого значения. "Мне кажется, что в конце концов мы все ничьи дети". Песня "Блюз бегущего револьвера" - еще один образец социального протеста. В ней говорится о войне во Вьетнаме, после чего следует блестящий переход к описанию безумия бессмысленного убийства. Подобно солдатам в деревне Май Лай, герой этой песни опьянен убийствами и сходит с ума от жажды крови. Боуи понимает безумие вьетнамской войны задолго до того, как это поняли другие. В песне "Спасительная машина" говорится о том, как власть портит человека. Герой песни президент Джо умоляет освободить его от занимаемой должности: Не оставляйте меня у власти, Мой мозг требует, чтобы меня освободили. Ваши мозги еще совсем зеленые, А я презираю все, что видел. Не может быть такого, чтобы Спасительная Машина Смогла спасти наши жизни. Где же находится современный Бог, который мог бы придать смысл этому мрачному Апокалипсису? Боуи испытал гомосексуализм, балансировал на грани безумия, отвергал Спасительную Машину, представлял себя в образе массового маньяка-убийцы... В песне "Меня бьет озноб от нее" появляется единственный женский образ этого диска. И эта песня похожа на ночной бред, носит сверхъестественный характер. Даже сама любовь становится ужасной. Она высосала всю мою подавленную волю, Она разбила мои мозги, Надо уйти от нее, о Боже! Меня бьет озноб от нее... Женщина превращается в образ Богоматери, безжалостно уничтожающей его, и все равно он страстно желает ее. Свое божество Боуи находит в образе песни "Человек, продавший мир", герою которой, подобно Христу, говорят: "Я думал, что ты умер давным -давно". Но герой отрицает это, объясняя, что он - человек, продавший мир. Боуи, видимо, хочет сказать этим, что наши боги вовсе не умерли, а предали нас. И решение находит в своем собственном видении, в образе "Супермена". В этой песне Боуи находит образ, который наконец-то подходит ему, модель, созданную его воображением. Супермены прикованы к жизни, они играют в странные игры. Жизнь и смэрть для них - все равно. Супермены несчастливы, они отдали бы все за возможность умереть. Но все же в этой печальной, сверхчеловеческой власти Боуи видит образ, видение. Этой песней заканчивается диск. В некотором роде, Боуи сам выступает в роли "Человека, продавшего мир". В "Ханки Дори", своем третьем диске, Боуи предстает перед нами зрелым и серьезным автором, способным написать песню буквально в любом стиле и характере. Как и в "Человеке, продавшем мир", в "Ханки Дори" подобраны похожие темы. В диске, как и в заглавной песне, речь идет о переменах. Обнаружив в своем предыдущем диске возможность стать Суперменом, т.е. тем, кем он хочет, Боуи исследует вещи, которые находятся (или не находятся) в его власти, а также отдает должное другим "суперличностям", таким, как Энди Уорхолл, Боб Дилан, оказавшим на него огромное влияние. Первая вещь диска - "Изменения" - просто блестящая. В ней Боуи избавляется от своих иллюзий благодаря непоседливости и способности изменяться. Он называет себя жуликом, интересуется, каким его видят другие. Затем он находит пути приспособления к своим быстрым превращениям: Я не хочу стать лучше, время может меня изменить, Но мне не угнаться за временем. Он понимает, что необходимо подчиниться бегу времени, катиться вместе с ним. В середине песни он выступает в защиту молодежи: А эти дети, на которых вы плюете, Когда они пытаются изменить свой мир, Не обращают внимания на ваши утешения, Они сознают, через что они проходят. Он присоединяется к молодежи, по горло погруженной в заботы и неразбериху. Хотя он вовсе не уверен в своей молодости, в конце песни предостерегает: "Скоро все вы станете старше". Четкий ритм рок-н-ролла в песне "Изменения" делает ее заметной, несмотря на обычный характер темы. В этой песне с Боуи происходит трансформация от депрессии и неуверенности в себе до увлекательных перемен его характера. Подобные изменения происходят с Боуи и в песне "О вы, красотки!" Он переходит на ритм колыбельных песен, как бы копируя голос Дилана, положенный на музыку Лоренца Уэлка. Начинается песня с ночного кошмара: Я выглянул в окно, и что я увидел - Трещину в небесах и протянутую ко мне руку. Он представляет себе будущее, расу золотых людей, обнаруживающих все, что написано нашим поколением, чувствующих нашу боль. Постепенно Боуи снова говорит о роли Супермена: "Скажу вам честно, мы должны стремиться к высшему человеку". Тем самым он призывает к созданию расы суперменов, но одновременно и подчеркивает, что это приведет к гомосексуализму. Он заявляет, что у истоков расы стоит молодежь, что человеческие существа уже превзошли свое предназначение. В песне "Жизнь на Марсе" Боуи переносит свою старую метафору космического века и научной фантастики на новый уровень, представляя жизнь на Марсе как какого-то рода фильм или суперпопулярное шоу. "Кукс" - милая личностная песня, знаменующая новое изменение. В ней Боуи обращается к своему сыну Зоуи, предупреждая его, в какой мир он вступает. Он перечисляет трогательный перечень покупок, сделанных для него: колыбель, рожок, дает совет, чтобы тот "не дрался в школе, вспомни, как страдал этот старый дурень" (намек на полученную Боуи травму глаза в школьной драке, после которой его левый зрачок остался парализованным). В песне "Куиксэнд" он говорит об ощущениях человека, потерявшего самого себя, ставшего обыкновенным существом вместо Супермена. Он говорит, что засасывается зыбучий песок его мыслей, что у него не остается никаких сил. Его мысли заполнены образами, он живет в немом кино, его пугает все, что выше его сил. На второй стороне диска Боуи отдает должное Энди Уорхоллу и Бобу Дилану. Поначалу он пытается выбраться из зыбучего песка сомнений через песню "Наполни свое сердце", говоря себе, что страх - только в голове. В песне "Энди Уорхолл" он снова находит образ Супермена. Уорхолл для него - словно экран кинотеатра, человек, способный вовлечь любого в свое шоу. В композиции "Песня для Боба Дилана" он выступает как прекрасный пародист и снова находит образец для себя. Его голос звучит неправдоподобно похоже на голос Дилана, он называет Дилана настоящим именем - Роберт Циммерман, хочет поделиться с ним, что суперзвезды являются своими собственными творениями. Песня была написана в период творческого застоя Дилана, когда тот исчез из музыки. "Затем мы потеряли ваши мысли, все ваши картины". Он ссылается на роль Дилана как Супермена. Его музыка исполнена мщения, а стихи словно объединяют нас, изгоняют из нас дьявола. Другая композиция "Королева-сука" - веселая пародия на темы гомосексуальной жизни, и она символизирует еще одно изменение. Он поет, как гулящая королева выбирает себе любовника, а сам чувствует при этом зависть и злость. Он чувствует дух соперничества за королеву и повторяет: "Это мог быть я, это мог быть я". Песни-восхваления Уорхоллу и Дилану, а также песня о гомосексуальной жизни сливаются в прекрасную "Братья библейские". Она полна загадок и глубокомысленных ссылок, братья представлены как Супермены. Но здесь уже нет одинокого образа, его заменяет образ братства. Боуи снова обращается к мифологии, пытаясь найти способ выражения своей власти. Он говорит, что не является мошенником: "Мы были такими открытыми, а вы подумали, что мы мошенники". От мифоло гии "Братьев библейских", от ощущения опасности суперменства - к растущей сложности славы и единству своих дисков... Для Боуи было вполне естественным создать шедевр "Взлет Зигги Стардаста". Это единственная запись в истории рок-музыки, в которой рассказывается о жизни Зигги Стардаста, непревзойдённой звезды рока, достигшей славы, когда Земля вступила в последние пять лет своего существования. "Зигги" - рассказ о суперзвезде, "которая зашла слишком далеко". Конец мира наступает (как в буквальном смысле, так и в метафорическом) в песне "Зигги Стардаст". Боуи как бы впадает в отчаянье, что вообще свойственно всем нам, когда мир находится на грани уничтожения. И в то же время он рассказывает историю, повторяя миф о Иисусе Христе в еще одной трактовке. Первая песня "Пять лет" подготавливает сцену для выхода Зигги. Мы слышим отдельные реплики людей, узнавших, что через пять лет наступит конец света. "Диктор программы новостей плакал, когда говорил нам об этом". Боуи говорит: Девушка моего возраста сошла с ума, Она набросилась на маленьких детей, И если бы какой-то негр не оттащил ее, Она поубивала бы их. Солдат со сломанной рукой уставился На колеса Кадиллака, полисмен стал на Колени и начал целовать ноги какого-то священника. Б песне "Любовь души" Боуи рассказывает о разных типах любви, опять готовя нас к появлению Зигги. Мы узнаем о каменной любви (так Боуи называет любовь к умершим) - женщина стоит на коленях у могилы. "Новая любовь"представлена прекрасными и невинными образами. "Любовь души" - религиозная любовь, любовь к Богу, поиск Спасителя, которого Боуи метафорически представляет в образе звёзды рока. В песне "Мечты Муниджа" поется об апокалиптических стараниях стать более значительным, чем сама жизнь. Боуи ищет слова, чтобы передать ими те образы, которые ему нужны. "Я раскалываю свои мозги в поисках слов..." В песне "Звездный человек" появляются первые намеки на присутствие еще одной звезды: В небе виден звездный человек, Он хочет встретиться с нами, Но он боится разорвать ваши мозги, В небе нас ждет звездный человек. Это еще один вариант рассказа о Спасителе, особенно это относится к той сцене, где говорится о конце света через пять лет. "Леди Стардаст" - это описание нового звездного человека, новой рок-звезды: "Парень в джинсах выскочил на сцену, а Леди Стардаст продолжала петь свои песни". Леди Стардаст -это муза Боуи. В песне говорится и о том, что люди воспринимают певца как нечто магическое. В рефрене содержится еще одна религиозная ссылка: "О, как я вздыхал, когда меня спрашивали, знал ли я его имя!". В песне "Звезды" мы словно влетаем в мозг Зигги, видим его таким, каким видят его поклонники. "Я не могу исполнять все, недаром я - звезда рока, я знаю, что делать с деньгами, я вижу вещи такими, какие они есть..." В песне "Держись за себя" мы узнаем, что с точки зрения Зигги, Леди Стардаст совсем не такая уж волшебная фигура. А затем появляется группа людей, старающихся разорвать его на части. "Ей нужен мой мед, а не деньги, она трусливая сборщица". Звезда знает, что нужно держаться за самого себя. В титульной песне диска "Зигги Стардаст" мы видим Зигги глазами одного из членов его группы. Мы узнаем, как Зигги стал особенным, как его игра и пение сделали его таким великим: "Он зашел слишком далеко, но он, конечно, знал, как надо играть на гитаре". Иисуса предали его же люди, и Зигги погибает от рук своих поклонников. "Когда эти ребята убили его, группу пришлось распустить..." "Город Сафрагет" - единственная песня, не соответствующая другим песням этого диска. Это молодежная песня в стиле жесткого рока. В ней проходит богатая коллекция образов. После этого следует заключительный номер диска - великолепная песня "Самоубийство рок-н-ролла". Таким образом, из финала диска видна очевидная власть рок-н-ролла. Гипнотическая и напряженная, это одна из лучших песен Дэвида Боуи. Она заканчивается изображением рок-звезды как религиозной фигуры, способной облегчить людскую боль. "Я получил свою долю и избавил вас от боли. Вы не одиноки, дайте мне ваши руки, вы великолепны, дайте мне ваши души..." После появления диска "Взлет и падение Зигги Стардаста" Боуи стал общепризнанной суперзвездой, чего он давно добивался и давно заслужил. Однако, как и в случае с самим Зигги, теперь вопрос стоял так: а не зашел ли он теперь слишком далеко? Создав шедевр, Боуи оказался в затруднительном положении, он должен был теперь превзойти самого себя. Вот такие проблемы встают иногда перед суперзвездами. Следующий диск "Разумный Аладдин" менее однороден, в нем больше поисков и неразберихи. Здесь Боуи пытается играть самого себя в образе ненормального паренька, наделяющего мир образами. На обложке изображен сам Боуи - его лицо прочертила молния, глаза застыли, как и парализованный зрачок... Боуи вновь ищет себя, ищет свою новую мифологию, новые звуки, но эти его поиски не приносят успеха. Ему удается находить новые звучания (зачастую заимствованные у Роллинг Стоунз или нового клавишника Майка Гарсона, принимавшего участие в записи всего диска). Однако, песни, базирующиеся на основе американского турне Боуи, не обладают единством, присущим его ранним работам. Нельзя сказать, что этот диск не великолепен, просто Боуи таков, что постоянно должен превосходить самого себя, а "Разумный Аладдин" не смог превзойти "Зигги Стардаста". Боуи зашел слишком далеко, диск развалился. В него вошли самые различные вещи - от жесткого рока "Следите за этим человеком" до какофонической, намеренно отвратительной песни "Сумасшедший актер" и новой мифологической "Джин Гений". Некоторая попытка связать все песни воедино все же предпринята. Б заглавной песне Боуи непрестанно задает вопрос: "Кто полюбит разумного Аладдина?" Другими словами, кто полюбит Зигги Стардаста после его падения? Что нужно записать Боуи после его последней пластинки? На второй стороне диска в песне "Время" Боуи трогательно исследует тему, которую он уже неоднократно затрагивал ранее - это тема времени: У меня были различные мечты, но они так и не сбылись. Но ты, любовь моя, была так добра - но любовь унесла Все мечты, а дверь, через которую проходили Мечты, была закрыта... Как и в песне "Зыбучие пески", он вновь рассказывает об утрате сил, способности чувствовать себя Суперменом. Б песне "Паника в Детройте", самой лучшей композиции диска, Боуи приводит грубые импрессионистские образы. И еще он предложил нам "Сумасшедшего актера" - такую кошмарную вещь в духе гомосексуального садомазохизма, что ее даже трудно слушать. Мифология суперменского гомосексуализма здесь отсутствует (ее мы обнаруживаем в песне "Человек продавший мир"). Образ супермена снова появляется в песне "Джин Гений", которая представляет собой великолепный и мощный рок в стиле Роллинг Стоунз: Джин Гений живет, лежа на спине, Джин Гений любит печные дымоходы. Он неистов, он орет, он кричит, И во всем дает себе волю. В "Разумном Аладдине" Боуи сознательно копирует Роллинг Стоунз и Элиса Купера. Он и сам признает влияние Роллинг Стоунз и отдает им должное в своей шутовской и пародийной обработке известной песни Джаггера-Ричарда "Давай проведем ночь вместе". Кажется, будто Боуи испытывает одновременно и любовь и ненависть к той музыке, которая оказывает наибольшее воздействие на его работу. На этом диске он прямо признает чужое влияние и отдает ему должное. В следующий диск вошли только английские песни 1960-67, которые нравятся Боуи. Они выражают его потребность в глубоких корнях своего творчества и его стремление превзойти самого себя. Он отдает должное тому, что его восхищает в британской музыке 60-х, одновременно представляя собственную интерпретацию. Первой записана песня "Ро-залин", в которой Боуи довольно точно придерживается оригинала, как и в следующей песне, принадлежащей Ярдбёрдз - "Я хотел бы..." После этого записана песня "Вот наступит ночь", которая в оригинальном исполнении не нашла своего полноценного воплощения, такого, как в исполнении Боуи, который превратил ее в драматически законченную композицию. Другая песня "Посмотри, как играет Эмили", принадлежащая Пинк Флойд, записана в исходном варианте, однако мощные электромузыкальные эффекты и клавишные Майка Гарсона придают песне, новую гармоническую глубину. Группа Ху представлена вариациями песен "Я не могу объяснить" и "Как-нибудь, когда-нибудь, где-нибудь". Боуи замедлил ритм песни "Я не могу объяснить", сделав ее тяжелее и весомее. А в песне "Как-нибудь, когда-ниб удь, где-нибудь" невероятно смел барабанщик Энсли Данбер. В песне "У меня на уме пятница", группы Изи Битс, Боуи использует знаменитую песню рабочего класса и своей мощной обработкой напоминает нам о своем пролетарском происхождении, а другая песня - "Формы вещей", Ярдбёрдз, исполняется в такой же аранжировке, и своим прозрачным саундом Боуи переходит к следующей песне тех же Ярдбёрдз "Я хотел бы...". В качестве финала Боуи дает свою интерпретацию песни группы Кинкс "Куда ушли добрые старые времена". В ней ключ к разгадке цели выпуска этого диска, чувствуется ностальгия о прошлом... Обращаясь к добрым старым временам, Боуи ищет новые пути в будущем. Его обработка этой песни, дикая и веселая, так характерна для Боуи. Все эти песни вложены в конверт, на обложке которого помещены снимки Боуи и Твигги, олицетворяющие пару космического века, которая выглядит одновременно скучно и сверхъестественно прекрасно. Диск называется "Пин Апс". На оборотной стороне конверта и на внутреннем развороте помещены фото Боуи в костюмах 60-х годов и с саксофоном в руках. Экскурсия Боуи в прошлое, очевидно, помогла ему, потому что его следующий диск "Бриллиантовые псы" был самым значительным после "Зигги Стардаста". Поговаривали, будто Боуи работает над музыкальным переложением романа Джорджа Оруэлла "1984", но вместо этого появились "Бриллиантовые псы". Боуи перестал выступать с группой Пауки С Марса, и в "Псах" он сам играет на гитаре и саксофоне. В результате получилась удивительная смесь панк-рока, научной фантастики и апокалиптических видений. Диск "Бриллиантовые псы" начинается с криков Боуи "Это не рок-н-ролл, это геноцид!" Далее следует сложный и кошмарный сон, видения конца света. Этот диск представляет собой экзистенциализм рок-н-ролла, он отличается от всего, что Боуи создал до этого. Здесь наблюдается уход Боуи от аудитории, отсутствует личная уязвимость, всякая надежда. Впереди лишь абсолютный мрак. И в то же время этот диск - лучшая музыка, написанная Боуи до сих пор. Наводящий ужас, отвращение и в то же время блестящий диск "Бриллиантовые псы" содержит много изумительных вещей, включая заглавную песню, зловещую "1984", а также потрясающе сильную "Бунтарь". В "Псах" волшебный глаз Боуи заглядывает прямо в ад. В первой песне "Будущая легенда" Боуи объясняет всю сложность того, что он хочет достичь этим диском. Далее он подготавливает сцену песней "Год Бриллиантовых Псов", в которой "...блохи величиной с крыс пьют кровь крыс величиной с кота, и десять тысяч человеческих созданий разбиваются на небольшие племена, словно своры собак". Пока Боуи рисует этот "пейзаж", оставшийся после ядерной войны, на заднем плане мы слышим "Заколдованный, обеспокоенный, удивленный". Описывая самые ужасные сцены, Боуи проводит гротескную шутку. После "Будущей легенды" записана заглавная песня "Бриллиантовые псы", представляющая собой добротный рок-н-ролл, напоминающий песню группы Роллинг Стоунз "Удовлетворение". Последней на первой стороне записана великолепная "Бунтарь", в которой также копируется звучание Роллинг Стоунз. Эта песня - продолжение темы гермафродизма: "Ты привел свю мать в смятение, она не уверена, мальчик ты или девочка". Б диске "Бриллиантовые псы" Боуи не просто создает мифический образ, как на диске "Зигги Стардаст", но представляет в мифическом виде весь наш мир и все поколение атомного века. Вторая сторона диска начинается с нежных звуков песни "Рок-н-ролл всегда со мной", за которой следует мягкая и печальная "Мы, мертвые". В этих песнях чувствуется беспокойство, нарастает ощущение ужаса. Далее следует великолепно обработанная "1984", одна из самых лучших песен Боуи. В предпоследней песне "Большой брат" Боуи продолжает использовать материал романа Оруэлла, вводя в музыку наводящую ужас фигуру, символизирующую утрату свободы, потерю человеческого облика. Боуи создал такой кошмарный образ, что к Большому Брату обращаются с просьбой выступить в роли Бога, спасти людей, сказать им, что они должны сделать... В последней песне "Вечно кружащейся семье скелетов" Боуи вводит Супермена, лидера сверхлюдей. Он сам хочет стать Большим Братом, благотворительным диктатором, современным мессией. Он хочет быть Зигги Стардастом, Человеком, продавшим мир, космическим героем и др... Почти всю звукорежиссуру "Бриллиантовых псов" осуществлял Тони Висконти, с которым Боуи не сотрудничал с момента выхода "Человека, продавшего мир". Влияние мастерства Висконти хорошо заметно. Ему удалось еще больше улучшить музыкальные качества диска, причем заметно достигнув замечательной сложности общей канвы. "Бриллиантовые псы" легли в основу большого турне 1974. Сценическая подготовка была очень тщательно продумана. Об этом турне много писали как о театре. Сама по себе музыка была просто феноменальной, в музыкальном сопровождении принимали участие: неповторимый Майк Гарсон, клавишные; Эрл Слик, гитара; Хэрби Флауэрс, бас. Это было одно из лучших турне Боуи. Свое шоу он построил не только на материале "Псов", но и всех своих лучших музыкальных номеров. Когда он выступал в Тауэр-театр в Филадельфии 14 и 15 июля 1974, был записан "живой" двойной альбом с простым названием "Жизнь Дэвида". На этом альбоме оказались не только классические номера "Псов", такие, как "1984", "Большой Брат", "Бунтарь", "Рок-н-ролл со мной" и заглавная песня диска, но и новые аранжировки известных песен "Человек, продавший мир", "Ширина круга", "Самоубийство рок-н-ролла", "Джин Гений" и другие. В альбом также вошла песня, написанная Боуи для группы Мотт зэ Хупл - "Все молодые пижоны". В конце турне фаны Боуи почувствовали, что он ищет новые пути самовыражения. Боуи изменил облик рока, внеся в него блеск, мимику, понятие рока как театра, и теперь он вновь почувствовал себя неугомонным. И когда перемена наступила, она была очень крупной. Его концерты стали иными - он выступал в черно-белом костюме, в его группе стали преобладать негры, были негры и в вокальном сопровождении. Боуи влез со своей английской белой кожей в негритянские ритм-энд-блюзы, в результате чего получилось то, что он назвал "пластик соул", и это в несколько сглаженном виде получило отражение в его диске "Молодые американцы", который многие считают самым волнующим. Весь диск - чисто американская мифология об успехе, о славе, судьбе, любви и об обесчеловечивании потребительского общества, в котором звезда рока превращается в предмет потребления. Диск открывается веселой песней "Молодые американцы", под которую невозможно не танцевать (весь диск полон прекрасной танцевальной музыки). На диске представлены короткие сцены американской жизни. Боуи поет о сексе без любви, о презрительном отношении к женщине, которая отдала бы все, чтобы обладать молодым американцем или самой стать молодой. Сексуальное желание превращается в желание стать неким образом, отсюда возникает обесчеловечивание: Она забрала его кольцо, забрала его детей, Все это заняло считанные минуты и ни к чему не привело. Она забрала все, что можно было, И всю ночь ей хочется молодого американца. Боуи дает еще несколько моментальных сцен из жизни Америки. А затем в середине песни происходит резкая перемена: Вы помните президента Никсона? Вы помните счета, которые сегодня вам необходимо оплатить, Или даже вчера... Это явный намек на напряженность американской жизни, на Никсона как символ предательства, а также на непрочную славу. Еще говорится о том, что американцы живут только сегодняшним днем, не чувствуя течения истории. После рефрена в стиле Битлз, песня становится более личностной. Боуи говорит: "Вот у меня есть костюм, а ты потерпел неудачу". Затем поет, как успех и слава оторвали его от всех, от всяких ощущений, имеющих для него значение. "Разве нет еще хотя бы одной песни, которая взволновала бы меня и заставила плакать?" Все остальные записи диска созвучны с первой песней. В композиции "Победа" говорится о конкуренции, о том, как ему грустно от всего этого. Рефрен песни: "Тебе остаётся только одно - победить". Он снова говорит об обесчеловечивании: "С тех пор,как я познал тебя, я никогда не коснусь тебя". В песне "Очарование" он поет о тех связях, которые существуют между успехом, конкуренцией и сексом. Он поет о необходимости использовать людей. На второй стороне диска записана хорошо известная вещь "Кто-то там наверху любит меня". Это еще одна песня о звезде, о герое, таком, как Зигги, Большой Брат, Разумный Аладдин. Боуи говорит о коммерческом использовании героев-звезд: Когда мы были молоды, о человеке судили по его Делам, а сейчас о героях экрана судят по их Внешнему виду... Звезда - это очарование и искушение, этот герой говорит, что его успех - просто дело случая, просто дело в том, что "кто-то там наверху любит меня". Боуи отдает должное Битлз, испо лняя их композицию "Через Вселенную", а последнюю песню диска "Слава" записав вместе с Джоном Ленноном. Ритм-энд-блюзовая направленность диска "Молодые американцы", его "пластик соул" явились для Боуи обновлением, взбудоражившим его музыку. В значительной степени высокое качество диска было достигнуто благодаря участию Тони Висконти, а также нового режиссера Гарри Мэслина. Он же принимал участие и в записи следующего диска "От станции к станции", который записывался на 24-дорожечном магнитофоне, что довольно сложно технически, но дает большую гибкость и простор для творчества. В записи "От станции к станции" принимали участие музыканты-негры, использованы элементы ритм-энд-блюза, однако звучание было более широким, чем "Молодые американцы". Заглавная песня, звучащая более 10 минут, сопровождается звуками идущего поезда. Боуи использует электронные повторяющиеся звуки, с которых начинается первый ритм-энд-блюзовый куплет: Возвращение худого бледного герцога, Бросающего дротики в глаза любовникам, Одним волшебным мгновением мы перенеслись сюда, Из чего сотканы мечты... Мечта о которой говорит Боуи, сверхъестественная, мистически-пугающая. В середине песни она переходит в неистовый бит, и снова в центре внимания Боуи оказывается его стремление найти то, во что можно верить. В образе "худого бледного герцога" предстает он сам, и он знает, что благодарность слишком запоздала. Большинство песен этого диска очень необычны. Например, о песне "ТВ-15" Гарри Мэслин сказал, что Боуи поет о телевидении, которое якобы поглотило его подругу. Подобные рассказы вызывают еще больше вопросов, и все же мелодия этой песни, и резкий, сильный голос Боуи делают ее неотразимой. "Золотые годы" - очень популярная песня, весьма созвучная песням диска "Молодые американцы". В ней прослушивается ритм диске и то неуловимое качество, которое принесло огромную популярность песне "Слава". В песне "Слово на крыльях" - еще одно неожиданное отклонение Боуи. Он называет эту песню своим гимном, который она действительно напоминает, так же, как и аналогичная песня Джорджа Харрисона "О мой Бог". "Слово на крыльях" исключительно красивая, исполненная свободными рит мами и великолепными стихами песня, вокальное сопровождение в которой также связано с основной темой: Господи, я преклоняю колени И возношу тебе хвалу в этом слове на крыльях. Я изо всех сил пытаюсь вписаться в твой порядок вещей... Боуи пытается вписаться в чей-то порядок вещей?! Боуи унижается?! Он говорит, что "...не освещает мой собственный свет"?! Этому верится с большим трудом. Возникает подозрение, что "хамелеоноподобный" Боуи, талантливый мим, звезда рока, в очередной раз обратился к религиозному аспекту рок-музыки, который встречался в его ранних работах. Мы ведь уже обратили внимание на то, что на диске "Зигги Стардаст" на самом деле пересказывается миф об Иисусе Христе, Зигги Спаситель погибает от рук своих же поклонников. Куда же теперь направит свою деятельность Давид Боуи? Останется ли он в ритм-энд-блюзе, продолжит ли свои яркие "черно-белые" выступления? Будет ли он в дальнейшем добиваться осуществления своих амбициозных планов - быть признанным "Синатрой в роке"? А что делать нам, его фанам - должны ли мы уже снимать всю блестящую мишуру и грим? В 1976 фирма грамзаписи РСА выпустила нечто вроде обзора всего творческого пути Боуи под названием "Меняющий песни Боуи", альбом, в который вошли самые лучшие песни Боуи - от "Космического чудака" до "Зигги Стардаста", "Бриллиантовых псов", "Молодых американцев" и "Славы". Можно сказать, что нынешняя фаза деятельности Боуи завершена, и сейчас он собирается в который раз изменить свое направление. Дэвид Боуи оказал огромное влияние на рок 70-х. Он наиболее впечатляющая фигура в современной музыке, и по его деятельности, по его изменениям в ближайшие годы мы сможем судить о том, что нам ждать от музыки 80-х.